О «дыхании смерти», трепетных встречах с родными спустя годы пленения землей и непоказном патриотизме – в разговоре с полевым командиром поискового отряда СУ СК России по Смоленской области «Следопыт» Ниной Васильковой
18 февраля в Смоленской области вот уже третий год празднуют День поисковика – назвать этот праздник не профессиональным (из-за того, что быть поисковиком – дело добровольное) язык не поворачивается. Поисковое движение у нас в регионе складывается из самоотверженных и бескорыстных людей, которые отдают свое личное время для того, чтобы приблизить тот день, когда будет «захоронен последний солдат». По зову сердца и искренней любви к своей Родине в поисковики приходят люди разных профессий: учителя и предприниматели, разнорабочие и депутаты, а с недавних пор… следователи. Ц2ы2цяф
Поисковый отряд «Следопыт» появился в Смоленской области в 2020 году – такое предложение озвучил глава регионального Следкома Анатолий Уханов. Интересно, что это первый созданный в системе СК России поисковый отряд на базе следственного управления. Опыт и оборудование, а также специфика профессиональной деятельности позволяет им вносить значительный вклад в работу по обнаружению пропавших без вести в годы ВОВ советских солдат. О «дыхании смерти», трепетных встречах с родными спустя годы пленения землей, непоказном патриотизме, патриотическом воспитании подрастающего поколения и новом музее с находками времён ВОВ – что стоит за работой поискового отряда «Следопыт», журналистам информагентства «О чем говорит Смоленск» рассказала подполковник юстиции, полевой командир отряда Нина Василькова.
Большое сердце и женская рука
— Нина Александровна, на чем «завязана» работа следователей-поисковиков?
— Основная наша задача – поиски захоронений, неизвестных и заброшенных, поиски солдат, которые пропали без вести, воспитание любви к своей стране у молодежи, участие в «Вахтах памяти» с «мамой» поисковиков – сенатором Ниной Куликовских. Изначально создание отряда – идея нашего руководителя, только его силами удалось объединить сотрудников управления для такой благой миссии.
— Как вы попали в отряд?
— Вообще надо понимать, что вся поисковая работа – тяжелый мужской труд. Когда у нас появился отряд, в него вошли только мужчины. На очередную Вахту я напросилась, взяла дочь – приехала, посмотрела, что к чему, так «проникли» на поиски женщины. А в скором времени у меня появилась идея привозить на «Вахту» целые школьные классы. Мы устраивали «один день из жизни поисковика». Дети приезжали с утра и проводили с нами целый поисковой день. На одной из Вахт день был морозный (вахта была весенняя), мы с Ниной Германовной подошли к времянке (место, где временно лежат найденные останки солдат) – там всегда стоит икона Божией матери «Взыскание погибших», свечи и цветы (гвоздики). Видимо, из-за того, что был мороз, некоторые цветы надломились. И Нина Германовна, рассказывая об итогах дня Вахты, машинально (человек возглавляет поисковое движение) стебелек от этих гвоздичек отламывает, а «шапочки» вставляет в шахматном порядке в сетку на временной могиле солдат. Этот изящный сделанный машинально жест побудил меня на постоянное участие в Вахтах, да и разве «У войны не женское лицо».
— Какие Вахты были самые сложные?
— Трудно сказать, на весенних Вахтах бывает ночью и по утру до -4, иногда рано утром сидишь у костра и видишь наступает полоса инея, доходит до огня, обходит его и идет дальше… На летних Вахтах тепло, хорошо, но «тучи» дневных и вечерних насекомых напоминают, что ты очень далеко от цивилизации… Осенью, ко всему перечисленному выше, добавляются еще и дожди, ливни, ветер… Но, если честно, все эти сложности совсем не замечаешь. Стараешься учиться справляться с трудностями у опытных поисковиков из других отрядов, да и на своих ошибках тоже.
«Мы сидим и копаем: берем землю руками и откидываем ее, прощупывая каждый сантиметр, а масштаб – больше 32 кубов земли»
— Наибольшие сложности у нас возникают с поиском материала. К примеру, следующая Вахта у нас уже 25 апреля в Духовщине. А что мы знаем о расположении позиций наших солдат на территории Духовщинского района? Где брать информацию? В сети Интернет общедоступных источников почти нет, да и достоверность «оставляет желать лучшего». Пробуем узнавать через архивы, ищем карты боевых действий, донесения с фронта. Идеальным выходом было бы соглашение с Минобороны (над этим мы работаем), для сбора необходимой информации по конкретному району. Надо понимать, что через столько лет откапывают лишь фрагменты останков, личных вещей, экипировки и вооружения. Именно по сопутствующим предметам рядом с останками и определяют, какой армии принадлежал боец.
— Что в поиске самое сложное и не страшно ли находить останки солдат?
— Самое сложное это набраться терпения и сил. Ходить часами по иногда непроходимому лесу с лопатой, щупом, металлоискателем и рюкзаком за плечами, под дождем или в жару, окруженным полчищем насекомых — это требует много сил. Или перекопать огромное количество «ячеек» так и не обнаружив бойца. А один раз мы нашли блиндаж (Вахта в Ельненском районе). Разделились на две группы, одна подает землю, а другая руками перебирает каждый ее сантиметр и так больше 32 кубов земли. Тут без терпения и сил не обойтись. Но у настоящего поисковика «подзарядка» идет от найденного при раскопках. Так и мы подняли огромное количество военной атрибутики, начали попадаться и фрагменты останков солдат. Сложно передать восторг и радость, которая переполняет душу, когда ты поднимаешь бойца, возвращаешь его в братскую могилу к его сослуживцам. Страх, ну что Вы, скорее, страшно обидно, когда ты пустой в конце дня возвращаешься с поисков.
— Поиск всегда зависит от состава земли она отличается по своим свойствам и по-своему «сохрану». К примеру, на Угранской Вахте мы обнаружили «ячейку», нашли оружие, а по логике если оружие, то и солдат рядом. Дальше подняли кружку, потом лопатку. Но фрагментов останков нет, зато есть сформированный пласт земли черного цвета. В данном случае «земля забрала все останки».
Про музей
— За столько поездок на раскопки, наверное, у вас уже целый арсенал находок?
— Да, действительно, мы многое нашли. У нас руководитель – очень идейный человек. Он начал историю «Следопыта», а потом решил создать на базе следственного управления музей нашего ПО «Следопыт». В музее будут размещены не только находки времен ВОВ (гильзы от снарядов, части от обмундирования солдат, личные вещи бойцов), но и фрагменты снаряжения и оружия войны 1812 года и более древние экспонаты. Так как при поиске обнаруживаются и старинные украшения, монеты даже времен Павла I и Екатерины II. Сейчас в музее идут строительные работы, открыть двери мы планируем уже ко Дню Победы. Основная, конечно, цель нашего музея, это воспитание патриотизма в молодежной среде, привлечение детей к деятельности патриотических объединений и к изучению истории своей Родины.
Про детей
— Интересно наблюдать, как дети с каждой поездкой меняются. Все Вахты проходят в очень плотном графике. Мы приезжаем в пустое поле, ищем место для лагеря. Если трава – то вместе с детьми ее притаптываем и начинаем обустраивать лагерь. Приезжаем в 9 или 10 утра, а кушать можем сесть только в 10 вечера. И вся Вахта в суете: открытие, поиски, содержание лагеря, участие в запланированных мероприятиях. Ничего, втягиваются! Но зато мамы на родительский день приезжают и благодарят: «Нина Александровна, вы волшебница! У меня дочка дома и еду в микроволновку не умеет ставить, а тут она мне говорила, что готовит обеды!» Или вот: у мамы (она одна растит двух сыновей), один ездит с нами на все Вахты. Благодарит за то, что ее сын изменился в лучшую сторону, стал дисциплинированным и лучше учится в школе.
Вообще, все меняются, все чувствуют ответственность друг за друга. Дисциплина жесткая, к примеру, у меня исключены слова «сейчас» и «потом». Все должно быть четко — сказано-сделано (приготовить, принести воду, заготовить дрова и т. д.). Но все эти заботы сплачивают ребят, общение с детьми из других отрядов создает некое единое движение, ведь на Вахтах проводятся и соревнования, и конкурсы, и квесты.
«Важно понимать, что «Вахта памяти» — это не турпоход»
— Конечно, сначала некое разочарование у ребят присутствует, нет интернета, нет свободы, на которую они рассчитывали, и ограничения в самостоятельном поиске (раскопки относят к местам повышенной опасности). Ребята могу находиться рядом, если поиск безопасный, или помогать нести находки в лагерь. Но и посмотреть на сам процесс, подержать в руках найденную при тебе гильзу, уже этого им хватает, чтобы вечером только вернувшись с поиска бежать к телефону для того, чтобы позвонить домой и рассказать о своих впечатлениях.
— Меня, как полевого командира отряда, где всегда присутствует от 5 до 16 детей, такое единение не может не радовать, но самая главная моя награда — это когда на закрытии Вахты я вижу, как у «моих детей» текут слезы от трогательности события. Значит, все сделано правильно, значит, итог есть, и дети, приехав домой, уже не будут прежними.
Дыхание смерти
— Говоря об опасности поиска, приведу пример из нашей Вахты в Ельнинском районе, когда приехал наш руководитель и с детьми, и приглашенными гражданами, прибывшими из ДНР и ЛНР, пошли на раскопки в наш блиндаж. И буквально сразу руководитель откопал авиационный снаряд. Конечно же, все вернулись обратно в лагерь. Вообще, на каждой Вахте с безопасностью все серьезно: ставится в известность МЧС, полиция и пожарно-спасательный центр. О находке сообщается в штаб, заполняется специальная форма и вызываются специалисты для изъятия и ликвидации опасного боеприпаса.
Обратно – к семье
— Самой главной находкой поисковика является медальон рядом с останками. Находку сразу передают в штаб специалисту, который занимается вскрытием и прочтением медальонов. Незамедлительно данные с медальона пробиваются по базам пропавших без вести в годы ВОВ, находят родственников, и уже к концу Вахты они приезжают для перезахоронения. В торжественной атмосфере им предают личные вещи, рассказывают, где нашли бойца, – это очень трогательный момент, и всегда со слезами на глазах.
Ощущение единения с чужими для тебя людьми – это и есть душа поисковых работ. На Вахтах все друг друга называют братьями и сестрами. Многие не понимают такого, посмеиваются. А на самом деле здесь все друг другу как семья, все дружные, все помогают. Командиры заходят друг к другу, истории поисков рассказывают. Даже если трагедия какая-то, например, недавно ушли из жизни два поисковика – сразу все включились, начали помогать их семьям. Чувствуется душа, ты попадаешь к ним как в семью. Ты получаешь ровно столько, сколько отдаёшь.
текст, фото: Екатерина Добрая
