Корреспондент «О чем говорит Смоленск» подежурил на станции скорой медпомощи
Главное новшество реорганизации — появление единого диспетчерского центра. Диспетчеры первыми протягивают руку помощи в самые страшные моменты жизни, они же — последние, кого вспоминаешь добрым словом. «Спасибо» — только по праздникам, чаще — проклятия и угрозы. И так каждый день.
— Скорая, что у вас?
— Здравствуйте, женщина в бреду, кричит от боли, не знаем, что делать.
— Уточните возраст и где вы находитесь? … Поняла, слушайте мой голос, отвечайте на вопросы. Где вы, сколько лет? … Поняла, постарайтесь успокоиться, вы всё делаете правильно, держитесь, к вам уже едут.
Диспетчер скорой помощи — первый человек, который протягивает руку помощи в экстренной ситуации. Занятно, что он же и последний человек, которого вспоминаешь, когда попадаешь в «больничный круговорот». «Спасибо» им не говорят (забудьте — это роскошь на 8 Марта или Новый год), чаще в пылу он слышат угрозы и проклятия — конечно, от безысходности и злости.
«Войдите в положение. Как вас вообще на работу взяли? Позовите нормального специалиста!..»
Эдакие подушки-антистресс. Позвонил, плюнул желчью без «здравствуйте» и «до свидания». И так каждый день.
24/7 сквозь маты и усталость
— Держится за живот, кричит. Девушка, ну не просто же так я вам звоню! Вы будто на меня сейчас ответственность перекладываете, а звоню я за помощью! Вот вы мне и скажите…
Я пробираюсь сквозь снег к парковке станции «скорой» помощи — занятно, но именно отсюда (с Володарского, д.3) отправляются бригады, а не от «Красного креста», как многие привыкли думать.
У входа сейчас стоят две «скорых» и один реанимобиль. Водители угрюмо проверяют колёса, перебрасываются друг с другом фразами и изредка потирают пожелтевшие от курения усы. Медицинские бригады, за которыми закреплены машины, сейчас на обеде. Вокруг тишина — рабочий день почти подошёл к концу, на часах чуть больше 16. На парковку заворачивает ещё один реанимобиль. По голосам выходящих из автомобиля понятно: стоять им недолго, впереди ещё один выезд.
«Ежесуточно диспетчерам поступает приблизительно до 1 200 обращений за помощью, из этого количества надо вычислить те, на которые необходимо отправиться в срочном порядке (вызовы, где есть угроза жизни). Неотложные вызовы так же важны, но приезд к пациенту в этом случае может быть отсрочен (где нет угрозы жизни). Такие вызовы «скорая» помощь может направить в поликлиники, где организованы бригады неотложной помощи (с врачами и фельдшерами), сразу такие бригады выпишут и больничный лист, и назначат лечение. Вот так мы работаем в формате неотложной помощи», — рассказала главврач ОГБУЗ «Станция скорой помощи» Лариса Савкина.
На станцию я пришла не просто так, поводом стала проходящая во всех регионах России реорганизация службы «скорой» медицинской помощи. Пока население относится к этой новости с осторожностью, если не со страхом, поэтому сейчас докопаться до сути крайне важно. А как оказалось на поверку — не так страшен чёрт, как его малюют сами смоляне в соцсетях и мессенджерах.
Спойлер: все станции «скорой» помощи в районах объединились лишь «на бумаге», а главное отличие работы «скорых» сейчас — в создании единой диспетчерской службы. По сути, для самих пациентов это ничего не меняет, а лишь упрощает транспортную логистику самих бригад. Сама главврач сформулировала суть реформы следующим образом:
— Произошло объединение всех отделений скорой медицинской помощи центральных районных больниц и районных больниц под одно юридическое лицо. Теперь все отделения находятся в подчинении «Станции скорой помощи»: единое руководство, единые требования, контроль за оказанием «скорой» медпомощи на территории региона, единый стандарт для её оказания.
В чём новшество этого объединения? В результате реформы был создан единый диспетчерский центр, который осуществляет координацию действий всех бригад «скорой» медицинской помощи на территории Смоленской области. Кроме того, все вызовы с территории Смоленской области (неважно, где находится человек) принимаются в едином центре.
В этом центре работают специалисты, которые раньше работали на «скорой» помощи, были в составе выездных бригад и знают, с какими запросами обращается население, как построить разговор с пациентом и вывести его на так называемый «повод»: когда оператор не видит человека, но должен понять, что с ним произошло и кто к нему должен приехать. Существует алгоритм приёма вызовов, а управление происходит с помощью единой информационной системы, которая помогает с выбором ближайшей к вызову бригады и дальнейшей госпитализацией пациента в профильное учреждение.
«Люди думают, что теперь все бригады находятся в Смоленске. Но это не так»
«Среди населения, конечно, реорганизация вызывает вопросы, — продолжает объяснять Лариса Савкина. — Люди думают, что теперь все бригады находятся в Смоленске. Это далеко не так, мы пытаемся это донести до смолян. Объясняем, что машины находятся на своих местах, как и находились. Единственное, что централизовалось —приём вызовов. Для человека неважно, куда он попадёт, если наберёт «03» — к себе в больницу или в единый диспетчерский центр».
На самих бригадах реформа тоже никак не отразилась. Разве что ездить приходится чаще и в районы. Если бригада Вяземского или Угранского района ближе к вызову — поедет к пациенту она, независимо от того, какой это будет район. Всё делается на благо района, чтобы быстрее оказать помощь.
К вам уже выехали
Единый диспетчерский центр Смоленской области разместился на первом этаже станции скорой помощи. Открывать дверь боязно: я без предупреждения (как вор) хочу урвать кусочек «внутрянки» центра. Перед глазами стоит картина: уставшие глаза, губы сомкнуты, но готовы разразиться тирадой о неуместности моего присутствия. Мысленно готовлюсь рассыпаться в извинениях и поджав хвост (и диктофон) уйти. Руки тянутся к телефону, чтобы в поисковике вбить «штука для стирания памяти». Главврач Савкина прерывает мои размышления и бодро открывает дверь.
— Ярцевский район, поняла, теперь опишите симптомы.
— Отправляю бригаду.
— Назовите имя и скажите, где вы находитесь.
Из каждого уголка центра доносится «пиликанье» телефона, голоса наперебой уточняют местоположение и ФИО пациентов, попутно успокаивая звонящих — вероятно, в большинстве случаев, это родственники или друзья. Складывается ощущение, что я не на станции «скорой» помощи, а в центре принятия решений какой-то секретной базы.
Места работы диспетчеров оснащены компьютерами и телефонами, на экранах — карты с данными пациентов, которые затем направляются к «распределителю» (специалисту, который ответственен за определение маршрута бригад).
Кого вы представляете на местах, пока я это пишу? Агентов с железными масками вместо лиц? За дверью мысленно я извинялась перед ордой как раз таких, на деле всё оказалось иначе. Сейчас на смене одни женщины, но все абсолютно разные: как их причёски, телосложение, возраст и даже манера говорить.
Объединяет их только одно — они не глухи к чужому горю. Сколько звонков прошло через каждую? Сто? Двести? Был ли у них обед? Успеют ли они сегодня забрать ребёнка после кружка? А когда смогут выспаться?
И я снова проигрываю диалог из 2020-го:
— Как вас взяли на работу? Хамка здесь вы, а не я!..
По ком трещит пейджер
В центре я пробыла минут двадцать от силы, голова загудела от входящих звонков и голосов диспетчеров. Но ощущение глухоты настигло меня уже на выходе из здания. На улице стояла тишина. И она звенела.
Ни машин. Ни людей. Ни звука.
Сейчас у бригады, которая прибыла на подстанцию, обед. Через полчаса я напросилась на выезд. Своих «попутчиков» я еще не видела, маршрут неизвестен. Остаётся гадать, с кем и куда я отправлюсь.
«Есть несколько типов бригад, на «скорых» — это общепрофильная фельдшерская и общепрофильная врачебная бригада. Врачебная — врач, фельдшер (медсестра). Фельдшерская — два фельдшера (или фельдшер и медсестра). И в обоих случаях водитель. Врачебные отправляются на сложные вызовы с угрозой жизни: ДТП, отсутствие сознания или «детские» вызовы, — подробно рассказывает Лариса Савкина. — Но не надо думать, что фельдшерские бригады хуже. Фельдшеры обладают высоким уровнем знаний и умений. Как и врач, фельдшер должен чётко понимать «клинику» и диагностику. Фельдшерская бригада так же подготовлена, имеет те же препараты, что и врачебная».
Пока я думала, какая из бригад мне попадётся, обед закончился. На лестнице меня уже ждал молодой мужчина в форме «скорой». Врач. Значит, что-то серьёзное. Едем в «жёлтой» машине — реанимобиль. Значит, точно что-то серьёзное.
— Прыгайте, трогаемся!
Водитель Дядя Саша «за баранкой» несколько десятков лет, каждый светофор в Смоленске он знает как свои пять пальцев, потому к месту назначения мы приезжаем быстро. На моё удивление точкой «Б» оказалась поликлиника на Трамвайном проезде. Поводом для вызова «скорой» стало обострение хронического заболевания сердца у пожилого мужчины. «Сердечники» — в зоне оперативных выездов «скорой». Поэтому «жёлтая» машина и врач…
Врач и фельдшер выходят из кабинета первыми. Носилок, как и пациента, я не вижу. А нет, вот он: угрюмо держит свою карту и бубнит.
— Ничего не понимаю, мужики.
— Едем сейчас на осмотр, ваше состояние требует.
— Не понимаю ничего, мужики!
Под эту забавную (но совсем не остросюжетную) перепалку выходим из поликлиники. Пациент (всё ещё в недоумении) садится в машину для заполнения документов. Дядя Саша пустил меня погреться в кабину водителя.
— Вот раньше, конечно, другое всё было. А колхозы какие? Всё своё раньше…
За стеклом врач опрашивает пациента, последний всё так же «не понимает», табло приёма вызовов застыло в ожидании.
— Всё? Родная, меняемся.
Я запрыгиваю к пациенту, Дядя Саша заводит двигатель. Колхозы остаются в недошученной шутке, сигарета гвоздём вошла в урну и начала тлеть.
Смена подходит к концу, дома ждут родные, а в шкафу пестрят домашние штаны.
— Мужики, не понимаю, вы меня домой везёте или как? Мне тут шесть минут идти, я своим ходом лучше…
За закрывающейся дверью жёлтой машины слышны ухмылка Дяди Саши и уставший вздох врача. Под очередную порцию объяснений мужчину везут в «Красный крест» на обследование. Туда он зайдёт на своих двух, обратно выйдет так же. А затем бригада отправится дальше. Куда? Хорошо бы к такому же «живчику», но, вероятно, на их пути встретится и «ножевое», и ДТП, и срочный «детский»… И так каждый день. 24/7. Такая русская рулетка, где в барабане нередко не одна и даже не две пули.
текст: Екатерина Сидоренко
