Разговор без купюр: Игорь Ляхов дал эксклюзивное интервью журналу «О чем говорит Смоленск»
Это был действительно откровенный разговор — без запретных тем и размытых формулировок
В этом интервью с председателем Смоленской областной Думы, секретарем регионального отделения партии «Единая Россия» Игорем Ляховым мы обозначили современный политический мейнстрим, обсудили «тонкие моменты» партийного строительства и прошедшей муниципальной реформы, поговорили о депутатах–отставниках и предстоящих выборах, о победе и ответственности, о его поездках к нашим бойцам на передовую и о многом другом: о важном, о главном и даже о личном.
— Игорь Васильевич, Смоленская область «без сучка и задоринки» провела муниципальную реформу, в ходе которой были упразднены неэффективные звенья управленческой цепи — сельские администрации и советы. Прошли окружные выборы, в ходе которых «Единая Россия» набрала рекордный результат — 91% голосов. Это не просто много, а очень много для Смоленской области. Вас не пугает такой впечатляющий результат электоральной поддержки?
— Светлана, а что нам нужно было сделать? Не выдвигать своих кандидатов? Нечестно было бы.
О многопартийности: всё, как есть
— ЕР своей активностью — по всем направлениям — заняла всё пространство. Образно говоря, всё благое идет от реализации нацпроектов и проектов «Единой России», которых на самом деле много. Причем, результаты партпроектов можно увидеть и даже «пощупать руками». А учитывая миссию партии власти, которую озвучил врио секретаря генсовета «Единой России» Владимир Якушев, поставив знак равенства между партией и государством, возникает вопрос: а другие партии вообще зачем?
— Давайте перейдем к реалиям сегодняшнего дня. У нас в стране многопартийная система. Больше нет 6–й статьи Конституции, в которой прописана руководящая и направляющая роль партии. Многопартийность предполагает конкурентную борьбу не только на выборах, но и борьбу мнений в парламенте.
Выбор партий широкий, на любой вкус: хочешь ты поностальгировать по СССР — пожалуйста, вот тебе КПРФ, придерживаешься либеральных взглядов — ЛДПР (хотя, она очень условно либеральная по сути). «Справедливая Россия» собирает тех, кто расстался (по разным причинам) с ЕР, КПРФ и ЛДПР. «Новые люди» — вариант привлечения в политику тех, кто не видит себя ни в одной из озвученных выше партий. Быть может, в их рядах «засияет бриллиант», и массы пойдут за этой партией. Это реалии, в которых мы живем, и здесь каждая партия должна бороться, показывая свою состоятельность. Что мы и наблюдаем. А уж насколько хорошо они борются, насколько они состоятельны, это показывают результаты голосования.
«Мы никаких новых технологий не применяли. Работали, как обычно»
— Судя по 91% поддержки, у вас приемы борьбы отточены по высшему разряду.
— Мы никаких новых технологий не применяли, ничего особенного не делали. Нынче мы работали так же, как и раньше. Но получили такой вот результат. Скажу откровенно: я лично на такой результат не нацеливался. Я был уверен, что мы заберем 75–78% мандатов, и будет привычная ситуация, когда мы с другими парламентскими партиями будем делить ответственность на тех территориях, где их представителей изберут. Наверняка на каждой из территорий есть те люди, которые разделяют их взгляды. Но получилось так, как получилось.
— Вы на такой результат не нацеливались, но и не удивились?
— Не удивился. Кстати, у нас и на выборах в сельских поселениях был очень неплохой результат — более 80% мандатов мы имели, а где–то и 100%. Но там объяснимо — другие политические партии не имели интереса бороться за власть там, где отсутствуют реальные ресурсы и возможности, да и у них слабая скамейка запасных. Редкие прецеденты были, когда оппозиция уверенно заходила в сельские поселения, и мы даже в меньшинстве были. В Стабне, например. Но это был нонсенс, из 400 поселений немного таких. Что касается нынешних выборов, ничего непредсказуемого не произошло. Хотя ранее районный политический ландшафт имел более широкий спектр по цветовой партийной гамме, там были и цвета других партий. Теперь другие цвета почти пропали. Тем не менее, наслаждаться «оглушительной» победой и почивать на лаврах мы не планируем. Теперь нам надо работать и понимать, что вся ответственность лежит на «Единой России», в том числе, и за проводимую муниципальную реформу. Суть которой понятна, а вот оценить результаты на практике нам еще предстоит. Потому что опыта такого нет.
«Это честная реформа по отношению к людям»
— То есть, Смоленская область оказалась первопроходцем в проведении муниципальной реформы?
— Да. Мы первый регион, который реформу провел сразу во всех муниципальных образованиях. Я убежден, что проводить ее надо было. И именно так, как она была проведена у нас. Это была честная реформа по отношению к людям. Потому что власть в сельских поселениях в основном была формальной, де–факто там не было ни средств, ни сотрудников, которые могли бы реализовывать те полномочия, которыми были наделены органы власти. На уровне районов и то не везде есть полный комплект сотрудников и специалистов. Что уж говорить о сельских поселениях. Приведу пример. Построили в деревне газопровод, пустили газ. И на балансе у сельского поселения возникает газопровод. Но чтобы его обслуживать, нужен аттестованный специалист, и первая же проверка со стороны Ростехнадзора выдает предписание. А разве у поселения есть деньги, чтобы содержать этого специалиста? Район может себе позволить, сельское поселение — нет. И так по множеству вопросов подобные проблемы возникали.
Теперь же в руках главы округа, у окружного Совета будут находиться консолидированные средства, которые станут планироваться на первостепенные нужды территорий. Условно говоря, так: нынче мы делаем дорогу в этом поселении, на следующий год — в другом, и так далее. А когда каждое поселение оперировало своими «копейками», они бы эту дорогу не сделали никогда. Теперь на депутатах, избранных в Советы округов (самое большое количество депутатов 21 — в Вязьме и в Гагарине, где–то их 15, где–то 8) лежит ответственность за все поселения округа. И чтобы обеспечить качественную работу, им, конечно, понадобятся помощники.
Что будет с бывшими депутатами сельских поселений?
— Смотрите, какая история получается для партии в связи с муниципальной реформой. У «Единой России» была целая армия депутатов сельских поселений (400 поселений с результатом более 80%). В ходе реформы эти люди потеряли свой статус, а партия потеряла количественный показатель.
— Да, действительно, в результате реформы «Единая Россия» потеряла более тысячи депутатов. Что касается потери депутатского статуса, здесь история неоднозначная. Во–первых, не было у людей большой заинтересованности стать депутатом сельского поселения. Причины те же — отсутствие реальных ресурсов для решения задач. Не было такой заинтересованности, которая существует на выборах в Государственную и областную Думы и на выборах Смоленского горсовета. Поэтому и конкуренции не было. «Единая Россия» должна была проводить предварительное голосование для отбора кандидатов в поселения, и зачастую очень сложно было даже на этом этапе обеспечить конкуренцию.
Наша задача сейчас — ни в коем случае не упустить тех депутатов, которые действительно имели настрой на активную работу. Поэтому мы заранее проводили встречи с главами поселений и объясняли, что ни в коем случае никого не бросим.
— Какое применение будет этим бывшим депутатам сельсоветов?
— Более чем достаточно сфер, где активные люди нужны. В округах сейчас начинается формирование общественных советов, мы туда пригласим этих людей. У нас есть институт помощников депутатов Смоленской областной Думы. Всего 41 депутат — если по 10 помощников будет у каждого, можно вовлечь более четырехсот человек. Это серьезный потенциал.
Далее. Всем, кто имел зарплату и в процессе реформы ее утратил, была предложена работа. И они либо трудоустроены, либо они отказались в силу каких–то своих причин (нашли другое место работы, либо решили уйти на пенсию). Поэтому здесь проблем не вижу.
Тем более, что сегодня у нас самый острый дефицит — дефицит кадров. Не бюджетных средств, не рабочих мест. У нас огромный дефицит людских ресурсов. Поэтому, конечно, на всех территориях у нас должны присутствовать люди, на которых мы можем опереться.
Вот когда в регионе случилась эта масштабная авария в сетях электроснабжения, я всех депутатов — членов нашей фракции, секретарей первичек обзванивал с просьбой: поезжайте в села. Есть населенные пункты, где проживают 7–5 жителей. И до них надо доехать обязательно, до каждого. Потому что электричества нет несколько суток, телефон зарядить невозможно, чтобы позвонить в «скорую помощь», а вдруг у человека нет даже таблеток от давления?! А вдруг помимо таблеток у человека даже воды нет? И такое могло быть — водонапорные башни были обесточены, напора не было. Поэтому к каждому надо было прийти. Всё это мы держали на контроле — выезжали, обзванивали, проверяли, помогали. Мы все были вовлечены в этот процесс. Без всякого пиара. Так что не надо думать, что в связи с укрупнением органов власти поселения с их проблемами окажутся без внимания.
О выборах в Смоленский горсовет
— В 2025 году предстоят выборы в Смоленский городской Совет. Сейчас обсуждается тема перехода на мажоритарные избирательные округа. Ваша позиция какая: оставить смешанную систему или перейти к мажоритарной?
— Здесь есть два момента, которые надо учитывать. Если мы хотим видеть адресных депутатов, чтобы люди шли и голосовали за конкретных кандидатов, чтобы потом в горсовете не появился кто–то неизвестный, прошедший по партспискам, тогда надо останавливаться на мажоритарной системе.
Второй момент, который мы должны учитывать — то, что в 2026 году нам предстоят выборы в Государственную Думу. И если мы уже сейчас начинаем готовиться к этим глобальным выборам, то должны на выборах в горсовет «провести репетицию» по тому сценарию, по которому пройдут выборы в Госдуму. То есть, проводить выборы по смешанной системе, где будут не только фамилии кандидатов, но и партии. Я сторонник оставить все как есть. У нас впереди главные выборы, и если исходить из стремления увеличения явки, вовлечения в этот политический процесс все большего и большего количества людей, тогда нужно придерживаться смешанной системы. Хотя, не буду скрывать, мажоритарная система более выгодна для «Единой России». Но здесь нужно смотреть намного вперед.
— Игорь Васильевич, вспоминая слова Путина о том, что участники СВО должны быть максимально представлены в органах власти на государственных и муниципальных должностях, не могу не задать вопрос: планирует ли «Единая Россия» выдвигать этих людей в качестве своих кандидатов на выборах в Смоленский горсовет?
— Да, но у нас обязательно будет предварительное голосование. Оно будет проходить по первой модели в электронной форме. Электронная форма не подконтрольна никому, это я заявляю твердо и уверенно. И если наш участник СВО в ходе предварительного голосования проиграет конкуренту, то, как бы мы его ни поддерживали, он не сможет стать кандидатом от партии «Единая Россия». Мы его просто не сможем выдвинуть.
— Беспартийный человек может принять участие в предварительном голосовании «Единой России» с тем, чтобы в случае победы идти кандидатом от партии?
— Чтобы принять участие в предварительном голосовании нужно быть либо сторонником партии, либо членом партии. Чтобы стать сторонником партии, нужно прийти в Совет сторонников или в местное отделение ЕР и подать заявление (и конечно же, избавиться от другой партийности, если она есть).
— Уже началась работа по подготовке к предстоящим выборам в Горсовет?
— Мы эту работу и не заканчивали. Как только у нас заканчиваются одни выборы, на следующий день мы начинаем заниматься другими: смотрим выборное одеяло, проводим консультации, формируем списки. Мы работаем не от выборов до выборов, мы всегда в процессе.
«У нас еще и губернатор единоросс — деятельный, активный и результативный»
— Вам как председателю Думы и лидеру смоленских единороссов довелось поработать с губернатором–членом ЛДПР. Сейчас у нас губернатор–единоросс. Разница есть?
— Есть. Тут даже и думать нечего. Когда у нас был губернатор Алексей Владимирович Островский, представитель ЛДПР, не скрою, он много чего делал для «Единой России». Мы работали конструктивно. Но люди все–таки с оглядкой на партийность главы региона голосовали. Теперь у нас губернатор Василий Николаевич Анохин, который представляет одну партию с президентом, и у людей это «раздвоение» в голове исчезло. И это, в том числе, одна из причин нынешнего высокого рейтинга «Единой России» в Смоленской области. Но главное — это поддержка президента. Президент создал эту партию, президент слышит эту партию. То, что партия предлагает, он претворяет в жизнь.
Я могу много примеров привести: и ремонт школ, и ремонт межквартальных проездов, и «Городская среда». Мне могут возразить, что это бюджетные деньги, и партия здесь ни при чем. Да нет же! Все эти проекты разрабатывались на площадке «Единой России». Любой серьезный проект требует очень большой работы. Возьмите наш проект по капитальному ремонту школ. Это не нацпроект. По государственным программам строятся новые школы, новые детские сады. Мы видим, сколько это требует средств и времени. А у нас есть школы в районах, и мы знаем, что это здания с крепкими стенами, но внутри всё изношено: электрика, сантехника, крыши. То есть здания требуют капитального ремонта. Привести всё это хозяйство в порядок нашему бюджету не под силу. С помощью регионального бюджета мы можем капитально ремонтировать по одной школе в год. А у нас 27 муниципалитетов. Поэтому великое дело, что федеральный бюджет здесь подставил нам плечо. Посмотрите, сейчас у нас в работе уже 18 объектов. Мы начинаем ремонтировать общежития средних профессиональных образовании. На общежития техникумов без слез не взглянешь. И то, что мы сегодня уделили этому внимание — дорогого стоит.
— Как бы вы определили нынешний политический мейнстрим? У ведущей партии, которая де—факто является главной движущей политической силой (и в стране, и в регионах), какие «маячки»? Что определяет политический фон?
— Главный политический фон — это СВО, это авторитет президента. У нас еще губернатор единоросс — деятельный, активный и результативный. И со стороны «Единой России» мы же видим, сколько проектов реализуется, в том числе, патриотических. Мы идем в ногу с президентом и правительством.
Посмотрите, война идет, государству брошен вызов. А мы ремонтируем школы, реконструируем городские парки, скверы, межкварталки, и все люди понимают: мы верим в сильную Россию, верим в нашу Победу, и по–другому быть не может.
«Законопроекты об абортах — очень тонкая тема»
— Ваше выступление на пленарном заседании форума по защите традиционных ценностей, который прошел в Смоленске, вызвало аплодисменты. Так зал отреагировал на вашу инициативу о том, что законопроекты, которые принимаются Смоленской областной Думой, будут проходить экспертизу на соответствие традиционным нравственным ценностям. Есть практические шаги в этом направлении?
— Работаем уже. Мною создана рабочая группа, в которую в качестве сопредседателя вошел наш владыка Исидор, и по его предложению туда войдет еще ряд священнослужителей, в том числе, из Рославльской епархии. Кроме того, там будут представители науки (СмолГУ) и, конечно же, депутатский корпус — те депутаты, которые желают в этом направлении работать.
Я лично встречался по этому вопросу с ректором «Российского православного университета святого Иоанна Богослова» Щипковым Александром Владимировичем, мы проговаривали работу этого органа, и пришли к тому, что начнем ее со следующего года. Будем внимательно смотреть все законопроекты. В том числе, я уверен, что доработаем наш законопроект о склонении к искусственному прерыванию беременности. Вы знаете, что мы приняли этот законопроект, но он требует доработки. Практики его применения в России пока нет, только в восьми регионах он действует. Мы начали его реализовывать, и уже при первом соприкосновении видим, куда нужно двигаться, каких поправок он требует. Плохо, если закон не отвечает запросу жизни. Законопроекты об абортах — очень тонкая тема, и мы подходим к подобным законопроектам через приемы граждан, через работу с жителями региона, особенно с молодежью.
«В первую поездку туда мы сразу попали под обстрел»
— Вы регулярно посещаете наших бойцов в зоне СВО. Сколько раз вы побывали за ленточкой?
— Скажу честно, не считаю. Не веду счет этим делам. Вот честно. Больше десяти точно.
— Самое яркое впечатление в вашу первую поездку в зону боевых действий? Было что–то, что вас потрясло? Понятно, что вы настраивались, понимали, куда вы едете, тем не менее.
— Первое. Вот некоторые вещи, которые, вы правильно сказали, оставляют очень яркое впечатление и немного по–другому заставляют смотреть на какие–то моменты здесь. В первую поездку мы сразу попали под обстрел. И сегодня, когда люди устраивают фейерверки на праздники, говорю им — ребята, хотите острых ощущений, собирайтесь, езжайте на передовую. Вы будете слышать прилет, отлет, когда наши там в 100–120 метрах бьют из «Градов», трясется земля, трясется небо, и летит ответка. И когда она прилетает — и земля, и воздух сотрясаются. И куда прилетит ответка — ты не знаешь. Может, на твою голову. Поэтому каждый нормальный человек это воспринимает, естественно, с определенным страхом. Не с паникой, не с ужасом, а с определенным страхом. Это первое.
Второе. Я был удивлен вот чем: идет война, а наши ребята активно строят там дороги, активно их ремонтируют. Никто об этом не пишет. Я в 2014 был на Украине в Трускавце. Страшнее дорог в жизни не видел. Мы с вами не знаем, что такое бездорожье, поверьте мне. Там поездка на автобусе, как лодка при шторме — он из ямы выехал, и тут же в новую спускается. И передвижение было только по обочине, где автомобили утрамбовали украинский чернозем, и там можно было как–то на более высокой скорости проехать. А сейчас все обочины засыпаны «лепестками». («лепестки» — легкие пехотные мины), поэтому не свернешь. И вот наши строят хорошие, качественные дороги. Это я уже оцениваю как человек, который не первый раз туда поехал. Вот реалии.
И еще удивил меня Донецк. Там розы цветут… Люди к обстрелам относятся уже спокойно. Привыкли. К началу СВО они уже восемь лет под обстрелами прожили. Реагируют поэтому буднично. Будто прошел дождь с градом, к примеру, все спрятались, непогода отбушевала — и ладно, никто о нем не вспомнит через полчаса. Ну, конечно, кроме тех, когда кого–то потеряли, это бесспорно. Вот это такой третий момент.
Ну и последнее, что удивило — контраст. Контраст по уровню жизни. Заезжаем из Белгородской области (она одна из наиболее благополучных у нас) и видим одну картину, а по ту сторону границы, буквально через 30–50 километров, пошли скукоженные, как грибы, халупы с маленькими оконцами, крыши, поросшие мхом…
— Как у Гоголя…
— Вот правильно вы сказали, как у Гоголя. Редко какой–то там добротный дом увидишь, в основном на 95% картина именно такая. Удручающая. Только с приходом в состав России у территорий и людей, на них проживающих, появляются новые возможности. Россия вдыхает жизнь в освобожденные территории, и это вызывает положительные эмоции.
И разговаривая с местным населением, я отчетливо понимал, что это наши русские люди. Иногда легкий суржик в разговоре проскакивает, но в основном там русская речь. И надписи на заборах, вот эти детские граффити: «Света плюс Коля равняется любовь», «Я тебя люблю, Наташа» на всю эту стену. То есть ментальность вся абсолютно наша. Я говорю про юго–восток Украины, где я был. Это наши люди. И мы не имели права их бросить. Абсолютно верное решение было президента о начале СВО. Никто бы этим людям не позволил разговаривать на своем языке, писать на русском языке. Всех, кто вставал бы против, просто уничтожали, что и делали украинские нацисты на других территориях. Эти факты, к сожалению, есть…
(Продолжение интервью читайте после новогодних каникул)
