Никто кроме него. Смоленск простился с Юрием Ребриком
Деятельность Ребрика в масштабах Смоленщины была заметна и значима не менее, чем Примакова в масштабах страны
«Невосполнимая утрата», — так пишут в некрологах и говорят на траурных мероприятиях. И действительно, смерть близкого человека — всегда невосполнимая утрата. Но лишь в исключительных случаях это невосполнимо для всех. Даже для тех, кто об ушедшем мало что знал.
Сегодня Смоленск простился с Юрием Николаевичем Ребриком. В таких случаях все сравнения, конечно, хромают. Но одно все же напрашивается. С также недавно ушедшим Евгением Максимовичем Примаковым. И не только потому, что деятельность Ребрика в масштабах Смоленщины была заметна и значима не менее, чем Примакова в масштабах страны. Здесь, как нам кажется, другое важнее — принципиальность, убежденность и, главное, самостоятельность в высказываниях и поступках вне зависимости от внешних обстоятельств. Для одного и другого это всегда было важнее соображений сугубо карьерных. Оба, бывало, именно собственной карьерой жертвовали, но принципами и не поступались.
Ну кто еще в Смоленске мог так прокомментировать уход из партии власти (причем из партии, региональное отделение которой он сам и строил):
«Вышел, и ничуть об этом не жалею. Ну не мог я смотреть на то, как экс–губернатор назначает лидерами партии своих друзей, а они потом делают что хотят. Поэтому и написал заявление, дескать, по принципиальным идеологическим соображениям более не могу находиться в этой партии и прошу меня исключить из ее рядов. Специально так прописал, с указанием мотива. Исключили меня, нужно сказать, с радостью. И я был этому рад, потому что партия стала превращаться в инструмент деятельности нескольких человек».
Никто кроме Ребрика.
Или, например, вернуться на должность председателя областной Общественной палаты и начать с абсолютно непопулярной проблемы — судьбы выпускников интернатов. Проблемы, которую долгие годы все обходили стороной, не желая брать на себя ответственность:
«…крайне важный для меня вопрос касается принятого Госдумой так называемого «антимагнитского закона», запрещающего иностранное усыновление российских детей. Говорят, дескать, в Америке гибнут наши дети. Да, гибнут. Но давайте посчитаем, сколько их гибнет у нас в России! Восемьдесят процентов выпускников интернатов не могут найти свое место в жизни. Жилья нет, хотя закон есть. Исход для многих, увы, предрешен: тюрьма, образ жизни изгоя».
Никто кроме Ребрика.
И таких примеров не один и не два.
Со всеми своими достоинствами и недостатками, в любых самых сложных ситуациях, он неизменно оставался Личностью. Именно так. С большой буквы. И эта утрата точно невосполнима.
