Лариса Волынец: «Наши сотрудники — профессионалы с большой буквы. Я могу о многих это сказать»
Смоленская областная клиническая больница — не просто крупнейшее медучреждение региона. Не просто визитная карточка смоленского здравоохранения. Это не только флагман, но и своего рода барометр, по «показаниям» которого можно судить о состоянии медицинской отрасли на Смоленщине.
Со всеми ее патологиями, обострениями, периодами ремиссии, улучшения и, наконец, состояния «больной пошел на поправку». В медицине как в жизни — всё течет, всё изменяется. Неизменной остается лишь клятва Гиппократа и тот самый набор человеческих качеств, которые со временем превращают вчерашнего выпускника медицинского вуза в доктора «с именем».
Как раз такими вот докторами «с именем» и славится СОКБ. Славится не только своими династиями, старейшими и опытными сотрудниками, но и отношением к молодому поколению медиков. Здесь трепетно и ответственно растят новую смену, ежегодно принимая в коллектив молодых коллег, которые будут профессионально расти и трудиться бок о бок с маститыми профессионалами, чьи имена составляют гордость смоленской медицины.
Как раз самой актуальной на сегодняшний день для смоленской медицины теме — кадрам — мы и решили посвятить нашу беседу с главным врачом больницы Ларисой Волынец.
— Лариса Исаковна, наша областная больница — это ведь не только корпуса, отделения и современное оборудование, это еще и коллектив, который насчитывает более двух тысяч сотрудников. Вот как раз о людях, которые ежедневно спасают жизни смолян, поступающих сюда не только из Смоленска, но и из всех районов, хотелось бы поговорить сегодня. Это ж какую закалку и выдержку надо иметь, чтобы всё это выдерживать — этот поток людской боли и страданий, работа без конца и края, работа с тяжелыми больными… Это же очень тяжелый труд! Наверное, не менее тяжелый, чем у тех же шахтеров?
— В нашей профессии вообще все очень сложно. Мы ведь изначально выбираем путь служения людям. А люди к нам поступают разные: иногда очень тяжелые, окровавленные, без сознания, иногда бомжи, иногда сутяжники… А врач все равно должен оказывать помощь, должен себя настроить, и не взирая на свои какие-то эмоции, сделать все возможное.
Есть еще одной очень непростой на сегодняшний день проблемой стало отношение в обществе к медицинским сотрудникам. Это отношение зачастую бывает несправедливо жестким, я бы даже сказала жестоким. Посмотрите прессу или соцсети — кто-то написал, пожаловался на врача, и все тут же, не разбираясь, выносят «приговор» врачу. В таких случаях общество готово скорее обвинить медиков в «халатности», «заклеймить» в профнепригодности, сказать, что врач «плохо учился», и так далее. Но работают медицинские сотрудники с огромным напряжением, высокими нагрузками, а еще и не защищены от неоправданных обвинений. К сожалению, проблема такая есть.
— Сейчас поймала себя на мысли, что тоже приходилось мысленно ставить диагноз доктору: «плохо училась в институте». Скажите, а вас нынешние студенты и новое поколение врачей не разочаровывают?
— Я постоянно работаю со студентами, они мне нравятся, я вижу в них будущее. Просто в будущих врачей нужно вкладывать, чтобы что-то получилось. Я за идею наставничества, которая сейчас активно продвигается. Ты должен учить себе смену, оставить после себя того, к кому ты сам придешь лечиться и твои дети придут.
Я вижу студентов сегодня, а еще вижу, как занимаются с выпускниками медицинского университета, нашими ординаторами, заведующие отделениями и доктора. Как они их «подтягивают» до своего уровня, потому что хотят, чтобы рядом работали сильные специалисты. Конечно, результат еще зависит и от тех, кто учится, насколько они настроены учиться. Медицина очень сложная профессия, ею нельзя овладеть ни за шесть лет, ни даже за десять. Ты можешь научиться азам, можешь научиться стандартным оперативным вмешательствам, но есть вещи, в хирургии, например, которым невозможно научиться ни по книжкам, ни постояв 5-10 раз в операционной в качестве ассистента. Это приходит только с большим опытом, приобретением мастерства. Это всегда сложно.
— Скажите, а «божья искра»? Она обязательно должна быть, чтобы молодой доктор стал гениальным специалистом? Или все зависит от наставника, прилежания, желания учиться?
— У меня много лет назад был учитель живописи, заслуженный художник РФ (которого я вспоминаю до сих пор) Анатолий Илларионович Попов. Он говорил, что этого «божьего дара» надо совсем немного. Должно быть трудолюбие и желание. Он говорил про рисование, но я считаю, что это правильно для любой профессии. Нельзя обучить того, кто не обучаем, но если человек будет очень хотеть чего-то достигнуть в своем деле, прилагать усилия, у него обязательно получится. Другой момент, как вы говорите, бывают гении. Я не буду называть фамилии, но я знаю таких хирургов, мне посчастливилось столкнуться с такими по жизни. Стоишь с таким рядом во время операции и думаешь — вот он работает, и так все у него просто это получается и ловко, и даже ткани он вроде не сшивает так скорпулезно, как в учебниках, но вижу результат лечения больных, и у них так восстанавливается все здорово и быстро! У пациентов очень хороший послеоперационный период, и они выходят легко из него.. И я понимаю, что это — Богом данное. У таких людей действительно есть «божья искра». И они мне, кстати, говорили, что не всегда учились в институте на одни пятерки, но в какой-то момент появлялось желание и большой интерес к своей работе. Они начинали много читать, ездить на конференции, много работали и оперировали. Вот и результат. И меня радует, что и сейчас есть такие специалисты, у которых хорошие руки, светлая голова и есть желание работать. Есть люди, которые могут и хотят работать. Им нужно просто немного помочь, организовав эту работу — хорошие операционные, аппаратура, расходные материалы.
— Я сейчас вот шла к вам в кабинет по коридору и встретила прямо сразу несколько молодых докторов. Это ординаторы или поколение молодых докторов?
— У нас есть и ординаторы, и молодые доктора. Есть и взрослые специалисты со стажем, которые давно работают. С большим опытом. И практически нет специалистов среднего возраста.
— Почему?
— Этот провал обусловлен 90-ми годами, когда медработники уходили из профессии из-за низких зарплат. Некоторые уезжали в другие регионы, кто-то осваивал совершенно новые профессии, некоторые уходили в фармбизнес, потому что там в тот момент была возможность зарабатывать.
А сейчас в медицину возвращаются. Но тот отток из профессии все равно сказывается. Впрочем, я очень надеюсь, что мы справимся. Потому что сейчас есть у кого учиться и есть кого учить. Приятно, когда пациенты хорошо отзываются о молодых врачах: рассказывают, как они приходят рано утром, еще до основных обходов, заходят в палаты, интересуются самочувствием. То есть, у них есть интерес. Это вселяет оптимизм и надежду, что медицина наша будет развиваться. И в медицине есть перспективы, которые связаны не только с цифровизацией, но есть и человеческие отношения, наша молодежь стремится к каким-то вечным ценностям. Это радует.
— Кадровый дефицит — беда для смоленского здравоохранения. Вот сейчас врио губернатора Василий Анохин предпринимает ряд шагов, чтобы как-то минимизировать отток медицинских специалистов — это и целевые наборы в медуниверситет, и повышение стипендии в шесть раз… Вы общаетесь с молодыми докторами, с ординаторами. Как они настроены? Они хотят поучиться, вырасти и куда-то уехать, или связывают со Смоленщиной свою дальнейшую работу?
— Всем известно, что причина, по которой от нас уезжают доктора, связана с финансовым вопросом. Зарплата врачей и медсестер в Москве, которая расположена очень близко, больше, чем здесь. И когда человек чему-то научился, он может применить свои знания и навыки, зарабатывая больше.
Но если в Смоленске или в области есть жилье, семья, дети ходят в детский садик, в школу, то в этом случае, конечно, очень сложно все бросить и уехать. А когда молодого специалиста ничего не держит здесь, а зарплаты в другом регионе гораздо выше, то, что бы мы ни предпринимали, они будут уезжать.
Поэтому, если мы создадим инфраструктуру (а у Василия Николаевича есть идеи для молодых людей, чтобы им было здесь интересно и перспективно), то у нас действительно ситуация с кадрами изменится.
Еще, конечно, нам помогает наш медицинский университет. Как бы там ни было, мы в очень выгодном положении по сравнению с теми регионами, где нет медицинских вузов. Я специально стараюсь работать со студентами, проводить практические занятия. Присматриваюсь к будущим коллегам. Приглашаю их поработать в больнице медсестрами, медбратьями, за ними наблюдают наши заведующие, и если они видят, что это ребята, которые могут развиваться, у которых правильные человеческие устои сформированы, то мы их стараемся у себя оставить. И будем продолжать хороших студентов оставлять в качестве целевиков в областной больнице.
Важный вопрос, который нужно решить, чтобы доктора оставались в Смоленске — это жилье. Департамент здравоохранения совместно с администрацией области очень плотно этим сейчас занимается. Будет для сотрудников больницы жилье — будут совершенно другие кадровые возможности. Сегодня мы привлекаем выпускников тем, что в областной больнице есть у кого и чему поучиться. Ведь очень многое зависит от того, с кем ты работаешь. Когда коллектив складывается, когда приходит молодежь в сильное отделение, которое вытянет, даст стимул к развитию — они сами хотят оставаться.
— Лариса Исаковна, наверное, вопрос не вполне корректный, но не могу не поинтересоваться, какие отделения в Смоленской областной больнице — флагманы?
— Вы знаете, начну рассказывать про одно отделение — другие начнут обижаться… Не буду называть кого-то флагманом, это несколько другое… У нас отделение неотложной кардиологии очень хорошее. Молодые, но подготовленные доктора, очень четко отработанные схемы обследования и лечения. Бывает так, что привозят пациента и тебя кто-то просит: «присмотри». Это отделение, где мне нет нужды «присматривать», я точно знаю, что там сделают все максимально профессионально, быстро, четко. И такое отделение не одно в областной больнице.
Отделение неотложной кардиологии работает в тандеме с отделением рентгенхирургических методов диагностики и лечения. И это очень сильный получился тандем. К примеру, привезли экстренного пациента с подозрением на инфаркт или с инфарктом, которого нужно срочно стентировать. Если не успеть провести это вмешательство, то пациент просто погибнет или будет очень тяжело и долго восстанавливаться. Поэтому ему за короткий период нужно сделать ангиографию. Это рентген-контрастный метод исследования, определяющий, где закрыта или сужена артерия в сердце, туда устанавливают стент, который расширяет артерию и восстанавливает кровоток. А кардиологи быстро ставят диагноз, назначают и выполняют обследования, правильное лечение после операции, наблюдают в палате интенсивной терапии. То есть каждый на своем месте профессионально делает свою работу, а все вместе это дает возможность людям не только не погибнуть, но остаться здоровыми, остаться «в строю».
Скажу больше. Сейчас мы планируем еще усилить отделение неотложной кардиологии, добавив туда специалистов кардиологов-реаниматологов. Одного из наших ординаторов мы планируем отправить на четырехмесячное обучение.
Есть мысли сделать на базе поликлиники областной больницы кардиологический диспансер. Это было бы для наших пациентов очень неплохо. Сейчас идея в стадии обсуждения с департаментом по здравоохранению.
— Я слышала, что теперь у вас в больнице проводят тромбэкстракцию сосудов головного мозга. Это так же, как с сердцем?
— Не совсем. В сердце устанавливается стент, а здесь удаляется тромб из сосуда. Речь идет об ишемическом инсульте с нарушением кровоснабжения головного мозга. И чем больше объем мозга ишемизирован, не кровоснабжается, тем больше потом будет клинических проявлений, вплоть до летальных исходов. Очень важно в терапевтическое окно успеть — в течение 6 часов диагностировать и провести тромбэкстракцию — удаление тромба, восстановив кровоснабжение головного мозга.
— Это дорогие операции?
— Это очень дорогие и сложные операции, но для пациентов они абсолютно бесплатные, по полису ОМС.
— Многих привозят в это «окно», когда можно успеть что-то сделать?
— Нет, к сожалению. Наши пациенты не всегда понимают, что это инсульт. Заболела голова, появилась резкая слабость в конечностях с одной из сторон, что они делают? Таблеточку взяли и полежали. А драгоценное время бывает упущено. Убеждена: нам нужно просвещать и обучать население, в школах деток учить, чтобы они знали первые признаки инфарктов и инсультов. Чаще случаются инсульты после 50-60, это уже немолодые люди. Рядом с ними бывают школьники-внуки. И если школьники будут обучены, то смогут своевременно вызывать скорые. Они будут бабушкам и дедушкам говорить, что нужно скорую помощь вызывать и в стационар ехать, потому что они знают, им это рассказывали в школе. Вот провисла носогубная складка, перестала функционировать рука или нога — дети увидят, время не будет упущено. Тогда и у медиков будет больше шансов помочь.
— Но это же лечится не обязательно тромбэкстракцией, еще же есть лечение препаратами— тромболитиками, которые разжижают кровь. Это уже доктор на осмотре определяет, какой из методов лечения применить?
— Да. Вы правы, при ишемических инсультах возможно введение тромболитических препаратов, которые лизируют, растворяют тромб, или проведение тромбэкстракция. Для каждого пациента методику лечения определяет врач.
Для проведения тромбэкстракции мы закупили специальные расходные материалы, обучили докторов. В регионе это направление пока что только развивается. Такие вмешательства выполняют в областной клинической больнице и «Красном кресте». Уже есть обнадеживающие результаты, надеемся, что это улучшит качество жизни смолян. И сохранит число людей, которые останутся живы, даже перенеся инсульт.
— Останутся живы или вернутся к активной жизни?
— Инсульт инсульту рознь. Есть повреждения, которые невозможно полностью ликвидировать, но люди остаются живы, могут себя обслуживать, они остаются полноценными. А есть случаи заболевания, когда мы полностью можем ликвидировать последствия инсульта, и человек восстановится, даже при обширном ишемическом поражении, именно после выполнения тромбэкстракции. Тут и от времени начала заболевания будет зависеть результат и от того, какой инсульт. При некоторых видах инсульта тромбэкстракция, к сожалению, невозможна. Но при раннем обращении и оказании помощи все равно эффект будет лучше.
К сожалению, наши пациенты многие заболевания пытаются лечить народными средствами. Казалось бы, такие хорошие есть препараты, которые дают стойкий и длительный эффект при лечении язвенной болезни желудка. Но как бывает — заболел желудок, и на помощь приходят старинные способы лечения: водка с медом, водка с солью, водка с перцем и так далее. После такого «лечения» к нам поступают с сильнейшими кровотечениями. Представляете, что такое оперировать на фоне профузного кровотечения?! Поэтому от пациентов и их приверженности лечению тоже очень многое зависит.
— Вот уникальная неотложная кардиология у вас. А еще есть подобные — «передовые» отделения?
— У нас очень хорошее офтальмологическое отделение, отличные врачи-офтальмологи. Сейчас мы аппарат купили новый, много современной аппаратуры еще планируем приобретать.
— Что касается офтальмологии, частники сейчас опережают областную больницу или нет?
— Частные клиники нас не опережают благодаря тому, что у нас есть очень хорошие специалисты. Поэтому мы вполне конкурируем сейчас с частниками, и мы развиваемся. Никто не отменял и лидерских качеств наших заведующих отделениями — людей, которые возглавляют офтальмологические отделения. Денис Владимирович Ковалев возглавляет взрослое офтальмологическое отделение. Прекрасный специалист, который не только сам оперирует, но и обучает других. Здесь наставничество представлено в полном объеме. Единственное, очень хотелось бы привлечь операционных медицинских сестер. Поэтому, если есть желание — милости просим, отделение интересное, очень перспективное, а сестер операционных не хватает. Хороших операционных медицинских сестер мы с удовольствием примем на работу.
— Делают ли в областной офтальмологии операции по исправлению косоглазия?
— Что касается данных операций, мы сейчас работаем над этим. У нас лет 15 назад очень хорошо оперировали косоглазия деткам. А потом так сложилось, что отделение потеряло кадры, и операции прекратились. Но вот год назад в отделении появилась новая заведующая Харкавая Елена Владимировна, очень надеемся возобновить операции по лечению косоглазия у деток. Завотделением уже несколько раз съездила в Москву на учебу. Поэтому мы выполняем эти операции, но еще не в том объеме, как хотелось бы.
— Вот об операциях так или иначе мы говорим, обсуждая работу отделений СОКБ. Вообще областная больница славится хирургией?
— Да. У нас очень хорошие хирургические отделения. Хирургия в областной больнице всегда была очень сильной. Разрабатывались новые методики, на базе отделений готовили диссертации. И сейчас работой одного из хирургических отделений руководит кмн Москалев Андрей Павлович, который внедрял передовые методы эндоскопической хирургии, хирургии печени и желчевыводящих протоков. В то же время мы активно привлекаем свежие силы. Сейчас отделение таракальной и абдоминальной хирургии возглавил очень сильный доктор Жвитиашвили Игорь Давидович. У него хорошая техника, большое желание учиться и работать. Он уже в этом году провел две сложные и интересные операции, которые до этого в отделении не выполняли.
— В пандемию областная больница (наряду с 1-й больницей на Покровке и «Красным крестом») была «на передовой», здесь был развернут ковидный госпиталь. Тогда всё было впервые. Сложно было организовать эту работу «красной зоны» с нуля?
— Госпиталь располагался у нас в отдельно стоящем корпусе. Вы правильно заметили, мы с этим столкнулись впервые. Когда что-то наработанное уже — это всегда проще. Но сейчас, ретроспективно, могу сказать, что организация работы госпиталя была на хорошем уровне. Иван Игоревич Коржаков, врач-кардиолог, возглавлял работу ковидного госпиталя. Очень много и тяжело работали все в ковидном госпитале. Стоит сказать и о возросших нагрузках в тот период на сотрудников не только ковидного госпиталя, но и других отделений больницы. В основном, в ковидном госпитале работали молодые врачи, медицинские сестры и медбратья, врачей после 50 было мало, мы пытались их беречь. Но врачи погибали и не в «красной зоне». А заражались в своих отделениях, ведь больные ковидом были везде. Во время пандемии, к сожалению, погибли и наши очень хорошие доктора, особенно возрастные, имеющие хронические заболевания…
— Те доктора, которые работали в «красной зоне», где они брали руководство к действию? Вряд ли среди них были инфекционисты…
— Нас консультировали инфекционисты, например, Михаил Васильевич Шипилов (бывший главный инфекционист, он работает сейчас профессором на кафедре в Москве). К нам приезжала Елена Николаевна Семакина — главный инфекционист. Бывало так, что ей звонили, а она отвечала: «Я сейчас в «красной зоне», буду ехать домой — заеду к вам в госпиталь». В 10-11 вечера, после основной работы, она приезжала в нашу больницу, больных консультировала, давала рекомендации. А потом лечили и выхаживали не инфекционисты. В госпитале работали пульмонологи, эндокринологи, кардиологи. Все научились оказывать помощь больным с ковидом. И самое страшное было — неизвестность. Пока никто не знал, что это за инфекция, чем все закончится, потом появились клинические рекомендации, препараты для лечения ковида. Многие больные до сих пор помнят своих докторов, говорят им большое спасибо. Это тоже очень важно.
— Да, на время пандемии к врачам отношение общества резко изменилось в лучшую сторону. Лариса Исаковна, а вообще люди часто говорят «спасибо» врачам? Или воспринимают то, что для них делают, как должное?
— Если хорошо и с душой делаешь свое дело, стремишься помочь, то пациенты всегда это ценят.
— Об отношении к докторам со стороны общества не могу не сделать ремарку: в пандемию все доктора снискали признание и благодарность. Но вот смертельная опасность миновала, и от былой любви и уважения не осталось и следа…
— Вы правы. Знаете, я заметила: когда говорят в целом о медицинских сотрудниках, говорят нередко плохо. А когда говорят о конкретном докторе, который помог — говорят хорошо. И в чем-то пациенты правы. Где-то мы бываем жесткие, бываем выгоревшие, когда очень устаем. Как в любой профессии в медицине тоже есть разные люди. Но стремясь максимально помочь нашим пациентам, очень уважаю и стараюсь поддержать медицинских сотрудников. Если не доверяешь и не уважаешь людей, с которыми ты работаешь, которые отвечают за чужую жизнь, хорошего результата не добиться.
В больницу приходят за помощью, мы стараемся эту помощь оказать максимально качественно. Очень тяжело, когда ты осознаешь безнадежность больного. Особенно, когда это касается детей. У нас в больнице есть и детские хирургические отделения.
У меня в кабинете были родители ребенка, который погиб. И мне было сложно очень им что-то объяснить… С одной стороны, в таких случаях я все время ищу ошибки, которые могли совершить мы, медики. С другой стороны, я понимаю, что есть вещи, которые не можем предупредить или избежать. Иногда это бывают врожденные аномалии, иногда течение заболевания. За последние два года мы в несколько раз увеличили число телемедицинских консультаций с ведущими клиниками страны, при необходимости, переводим туда больных для специализированного лечения очень быстро на реанимобиле.
Очень активно работает в областной больнице и санавиация. Вертолетом доставляем больных из районов области для оказания специализированной медицинской помощи, при этом помощь оказывают уже в пути, вертолет оборудован всем необходимым для проведения интенсивной терапии и, даже, реанимации.
Вы про особенные отделения спрашивали — так вот, очень особенное отделение анестезиологии и реанимации, отделение, где работают на износ. Здесь самые тяжелые и сложные больные, очень непросто профессионально оказывать помощь, оставаясь заинтересованным в каждом больном. Если ты с каждым больным «умираешь» — не хватит сил для работы. Если становишься безразличным — профнепригоден. У нас в отделении реанимации очень хорошие молодые доктора работают. А еще работают люди, умудренные опытом, и молодежи есть чему учиться у них.
Есть ли хорошие специалисты в областной клинической больнице? Есть. О многих медиках можно говорить как о профессионалах с большой буквы, их есть за что ценить и уважать.
И задач много, которые необходимо решать сегодня в областной больнице. Это — сохранение кадрового потенциала, внедрение и развитие новых технологий и методов лечения — для этого необходимо обновлять аппаратуру, которую закупали по программе модернизации, заниматься капитальным ремонтом корпусов больницы, чтобы условия оказания медицинской помощи соответствовали современным требованиям.
Одной из главных задач вижу возрождение доверия и уважения населения к медицинским работникам, для этого необходимо не только высокопрофессиональное оказание медицинской помощи, но и сострадание, желание помочь, облегчить боль, даже если нельзя вылечить, заинтересованность в каждом пациенте. Это очень трудная задача, которую быстро решить не получится, но работать в этом направлении будем обязательно.
— Лариса Исаковна, спасибо за эту беседу. Мы сегодня затронули ряд действительно очень важных вопросов.
— Спасибо вам.
Беседовала Светлана Савенок
