Губернатор Смоленской области Алексей Островский госпитализирован с серьезным переломом голени
«Сегодня Алексея Владимировича готовят к очередной операции. Накануне мне удалось навестить его в больнице» — Светлана Савенок
О том, что губернатор находится в больнице, я узнала неделю спустя после того, как его госпитализировали. Вопрос, насколько прилично напроситься навестить Алексея Владимировича, для меня не стоял — решение навестить было принято сразу, и отговорить меня вряд ли у кого-нибудь уже получилось бы.
Неожиданный визит
Дело в том, что года полтора назад я совершенно неожиданно (для себя и окружающих) попала в больницу с большой кровопотерей. Я, привыкшая вести активный образ жизни, уже лет двадцать начинавшая каждое утро с занятий йогой и не имевшая каких-либо проблем со здоровьем в принципе, внезапно оказалась пациенткой «в тяжелом состоянии».
Когда доктора сообщили, что о выписке еще минимум две недели не может быть и речи, да еще намекнули на большую вероятность серьезной операции, я (несмотря на природный оптимизм) впала в глубокое уныние. Настолько глубокое, что за него самой стало стыдно не только перед моими близкими и докторами, но даже перед собой…
Это была суббота. После очередного утреннего обхода (не принесшего какой-либо определенности относительно операции) и завтрака (который в череде унылых больничных будней становится сам по себе каким-никаким, а СОБЫТИЕМ) я снова собралась было погрузиться в сплин, но тут дверь палаты открылась, и к моему величайшему изумлению появился Алексей Островский. С огромным букетом цветов и фруктами.
Не стану делиться подробностями нашего общения, скажу лишь, что тот его визит был точно — не служебная необходимость, не пиар-акция, а искреннее человеческое участие, сильно приободрившее меня тогда. И я этого не забыла и не забуду.
Уже потом мне рассказали, что это появление в хирургическом отделении губернатора в формате «без галстука» (без каких-либо сопровождающих лиц) на медперсонал произвело сильное впечатление и вызвало немало пересудов. Особенно, когда на вопрос, не родственник ли мне Алексей Островский, я честно ответила: «Нет».
«И вот почему»
Я не любитель селфиться и выставлять личное на показ. И до сего дня не рассказывала об этом визите никому, кроме действительно близких мне людей. Не стала бы и сейчас, если бы не получила разрешение Алексея Владимировича на публикацию части нынешней нашей с ним беседы и истории теперь уже моего визита к нему больницу. Визита, прежде всего — не профессионального, но исключительно человеческого. Изначально я вообще не планировала об этом писать. Но…
О дате посещения мы стали договариваться во вторник. А ближайшее «окно» в плотном графике губернатора обнаружилось только в воскресенье (это уже потом станет понятно, что больничная палата на время пребывания там главы региона стала еще и его «рабочим кабинетом»). Эти пять дней и добавили в первоначальную — исключительно личную историю посещения — уже и профессиональную мотивацию. И вот почему.
Несмотря на то, что информация о госпитализации первого лица региона не афишировалась, и Алексей Островский все это время постоянно присутствовал в информационной повестке, его отсутствие в кабинете на пятом этаже Дома Советов не могло не вызывать вопросы.
Уже несколько дней спустя, о том, что он с серьезным переломом ноги находится в больнице, шепотом заговорили те чиновники, которые успели побывать у губернатора на совещаниях в импровизированном «мобильном кабинете». И как водится, информация, переданная «шепотом» быстро шагнула за пределы Дома Советов и стала обрастать самыми невероятными версиями. А кое-кто из «бывших» и отлученных от «кормушки» решил подогреть тему, генерируя и распространяя самые невероятные слухи и вымыслы.
Без права на сочувствие
Дело в том, что мы привыкли воспринимать любое высшее должностное лицо (будь то президент, губернатор или мэр) как функцию, отсекая в своем восприятии признаки всего человеческого — от любого проявления чувств, до возможности заболеть или попасть в ЧС. Ничто человеческое им не чуждо» — это, конечно же, не про них, убеждены мы.
Помните, как вскоре после того, как Островский возглавил регион, многие из нас видя его прогуливающегося в парке (одного или с семьей) поначалу каждый раз с изумлением восклицали: «Надо же! Островский! Без охраны! Ничего себе!»
Помните, как фото Островского, стоящего у кассы гипермаркета «Лента» (сделанное кем-то из посетителей) тут же оказалось в соцсетях и вызвало массу комментариев? Казалось бы, что тут комментировать? Человек в выходной день просто выбрался за продуктами. Разве мы с вами такого не делаем? Но никто почему-то не удивляется и не комментирует.
А вспомните, какой ажиотаж и массовое обсуждение вызвала фотография, на которой плечо Владимира Путина осматривает смоленский доктор Виктор Петроченков! «Утром, как обычно, занимался спортом, разминался на татами и, выполнив кувырок, потянул плечо, а в спортзале на тренажерах усугубил травму», — пояснил Путин. Вы думаете, многие ему поверили?
Даже мои коллеги журналисты, сопровождавшие его в ходе того визита в Смоленск, генерируя массу острот, пришли к выводу, что это «ловкий пиар». Да, мы это обсуждали с улыбкой, даже не допуская версии, что у Путина реально болит плечо.
Мы просто не оставляем для «первых лиц» возможности быть простыми людьми. Как ни крути, но — без злого умысла, просто так повелось — они лишены права и на проявление чувств, и на простое человеческое сочувствие.
Именно об этом подумалось, когда я открывала дверь больничной палаты, в которой сейчас находится глава Смоленской области.
Точки над «i». Без купюр и запретных тем
Впрочем, сочувствие Алексею Владимировичу точно не требовалось. Он встретил меня бодрой улыбкой:
— Здравствуйте, Светлана! Мне сказали, Вы бегать начали по утрам?
— Здравствуйте Алексей Владимирович! Уже почти год как «начала»… Простите, сразу «посыплю голову пеплом» и признаюсь: я пришла с диктофоном. Есть вопросы. И, наверняка, не только у меня. В виду появления массы слухов и домыслов, хотелось бы получить ответы из первых уст и расставить точки над «i». Информация о Вашей госпитализации в центр травматологии и ортопедии с серьезным переломом ноги — это всё, что мне удалось выяснить на данный момент. Извините, что начинаю с этого…
— Я к этому отношусь абсолютно нормально. Находясь двадцать с лишним лет в публичной политике, к этому привык. Главой региона я тоже работаю достаточно давно, поэтому повышенный интерес к себе со стороны смолян мне понятен, привычен, и я с пониманием к этому отношусь. Если бы я как житель Смоленской области не был бы высшим должностным лицом, а был бы любым иным смолянином, меня бы так же наверняка интересовало все о главе региона и, конечно, в плане его профессиональной деятельности и, уж тем более, личное. Поэтому я всегда — за максимально открытый диалог, запретных тем для меня не было и нет, и Вы, Светлана, за те годы, что я руковожу регионом, убеждались в этом не раз. Готов ответить на все Ваши вопросы.
— Алексей Владимирович, что случилось? Эта история с переломом… Как это произошло?
Крайне неудачно поиграл в баскетбол — боролся за подбор мяча под кольцом и правой ногой приземлился на мяч. Нога с мяча соскользнула и в результате — сложнейшие спиралевидные переломы костей правой ноги со смещением и большим количеством осколков, с вхождением одной кости в сустав… Как здесь говорят врачи — это наихудшая ситуация, которая только могла быть при переломе ноги.
— Уже не впервые Вы упоминаете об игре в баскетбол. Я так понимаю, баскетбол — это Ваше серьезное увлечение?
— Да. В детстве я вообще очень много занимался спортом. С самых юных лет благодаря влиянию родителей занимался плаванием, несколько раз в неделю ходил на тренировки. Глядя на отца, который по основной профессии был инженером в одном из так называемых «почтовых ящиков», где производилось компьютерное оборудование для советских подводных лодок, он еще очень любил баскетбол, с юности им занимался. В свое время играл за команду ЦСКА, впоследствии стал судьей по баскетболу международной категории. И, несмотря на то, что он работал в таком учреждении, ему повезло, и он был судьей на Олимпийских играх 1980 года, и на Играх доброй воли 1986 года. И у меня тоже с детства был повышенный интерес к баскетболу. Я помню, что, благодаря отцу, когда были легендарные суперсерии игр между двумя ключевыми командами Советского Союза — московским ЦСКА и вильнюсским «Жальгирисом», я с отцом постоянно на них ходил. И мне даже довелось посидеть на плечах у таких величайших советских баскетболистов как Сабонис, Хомичус, Куртинайтис и многих других. Поэтому еще при жизни отца (он, к сожалению, ушел из жизни, когда мне было двенадцать лет) я начал активно заниматься баскетболом. Записался в ДЮСШ Олимпийского резерва и на регулярной основе стал им заниматься параллельно с плаванием. Более того, показывая неплохие результаты, в свое время я даже играл за сборную команду региона за свой возраст, 1976 год.
— В такой серьезной ситуации Вы наверняка могли проходить лечение в лучшей московской клинике. Простите за прямоту, но возможности и связи в Минздраве наверняка позволили бы Вам выбрать лучший вариант. Почему все же было принято решение о госпитализации здесь, в Смоленске?
— Когда принималось решение о том, где делать операцию, проходить лечение и реабилитацию, у меня даже не было ни малейшего сомнения — я решил лечиться в Смоленске, в центре травматологии, ортопедии и эндопротезирования. Он, кстати, считается одним из лучших в стране. Здесь высокопрофессиональный коллектив и крайне высокопрофессиональный и опытнейший главный врач Анатолий Васильевич Овсянкин. Поэтому, несмотря на иные возможности лечения за пределами региона, я принял принципиальное решение проходить лечение в уже родном для меня Смоленске. Кроме того, считаю крайне неправильным для главы региона лечиться и получать медицинскую помощь не там, где лечится подавляющее большинство жителей вверенного тебе субъекта Федерации, большинство из которых к тому же лично оказали тебе это доверие.
— Сколько Вы здесь уже находитесь?
— Почти три недели. Две операции уже сделаны. Вторая была достаточно сложная. В ближайшее время предстоит основная, как говорят врачи, самая сложная, и я очень надеюсь, завершающая — третья операция.
— Все это время Вы плотно присутствуете в информационном поле. Настолько плотно, что информация о госпитализации стала актуальной лишь спустя три недели. Я слышала, вот эта больничная палата «по совместительству» является и Вашим рабочим кабинетом. Кто здесь бывает по рабочим моментам, и как это происходит?
— Это действительно так. Эта лечебная палата — одновременно мое рабочее место. Ежедневно я здесь встречаюсь с членами Администрации Смоленской области, моими заместителями, руководителями органов исполнительной власти. Здесь происходят встречи и принимаются решения по актуальным вопросам, которые находятся на повестке дня. За две с половиной недели здесь у меня по отдельности побывали все без исключения главы муниципальных образований, постоянно проводятся совещания с председателем Смоленской областной Думы, главой Смоленска, руководителями федеральных структур.
— Алексей Владимирович, Вы наверняка знаете, что дефицит информации всегда порождает слухи. И поскольку до сих пор достоверной информации действительно не было, начали множиться версии. Я слышала две. Версия первая принадлежит одному из анонимных телеграм-каналов. Якобы, Островский «ушел на больничный», чтобы не ввязываться в щекотливую политическую ситуацию на одном из одномандатных избирательных округов (где борются два кандидата от «дружественных» ему партий). Еще есть одна версия: мол, «Островский бухал, и вечером ему вздумалось залезть на дерево, откуда он и свалился, раздробив лодыжку». Источник этого слуха — сбежавший за границу экс-банкир Павел Шитов…
— Начну с финальной части Вашего вопроса. За деятельностью жулика, обворовавшего десятки, если не сотни тысяч людей, я не слежу. Я благодарен российским правоохранительным органам за то, что они разобралась в сути вопросов, в том, как строились мошеннические схемы, в том, как обворовывались жители Смоленской области, Москвы, в целом, граждане Российской Федерации. Я благодарен правоохранителям за то, что они собрали серьезную доказательную базу и возбудили несколько уголовных дел. Ряд исполнителей из окружения сбежавшего на Украину «персонажа» на основании обвинительных приговоров суда уже отбывают наказание. Что касается главного фигуранта, то он находится в международном розыске и при въезде на территорию Российской Федерации, безусловно, будет задержан, арестован и предан суду. А с учетом того, что в отношении исполнителей — его подчиненных (которые дали прямые показания против него), уже вступили в силу обвинительные приговоры, ничего иного, как обвинительное решение суда, его не ожидает. С большим сроком отбывания в местах не столь отдаленных, скорее всего. Поэтому сейчас ему, видимо, как человеку, потерявшему возможность для текущей деятельности, находящемуся в вынужденной эмиграции, заняться нечем, и я для него как человек, повлиявший на разрушение его преступных схем, наверняка, как красная тряпка для быка. Ничего удивительного в подобных инсинуациях не вижу.
Что касается термина «бухал», или более корректного — «выпивал», то, первое: естественно, как любой (или практически любой) человек, по праздникам, по каким-то особенным случаям я с друзьями, с семьей — женой, мамой, могу немного выпить. Что касается злоупотребления алкоголем, то я этим никогда не увлекался. Более того (смеется — Ред.), это просто смешно, особенно с учетом того, в каких рабочем режиме и графиках я живу и работаю столько лет, с того момента, как руковожу регионом. А о том, какое у меня количество ежедневных поездок по региону и не только, совещаний, мероприятий и рабочих встреч, в том числе, и с федеральным руководством, красноречиво свидетельствует информация, как в СМИ, так и на официальном сайте Администрации региона.
Так что говорить об этом серьезно даже смысла не вижу. Столько лет руководить областью, злоупотребляя при этом? Это, в принципе, невозможно. И, как я уже сказал Вам в начале нашей беседы, я люблю спорт и занимаюсь им с детства. Сейчас не так часто, как мне этого хотелось бы, но регулярно. И это также невозможно совмещать с какими-то злоупотреблениями… Понимаю, что есть много людей, так называемых, «доброжелателей», которых я отлучил от воровской кормушки, отодвинул от преступных коррупционных схем, в том числе, тех, кто использовал политику в своих личных корыстных интересах. Поэтому природа этих слухов мне понятна. Можно было бы проявить еще большую фантазию и приписать мне наркоманию или иную абсурдность. Я к этому изначально был готов, начиная работать руководителем региона, да и задолго до этого, когда пришел в политику.
— Что Вам помогает сейчас держать удар испытаний?
— Семья, конечно же. Жена и дети бывают у меня ежедневно. Жена приезжает то с одной дочкой, то с другой, то третья дочка самостоятельно. Как уже взрослая 21-летняя девушка, приезжает сама — между учебой в университете — из Москвы. Когда получается, жена приходит с несколькими детьми. Несмотря на то, что наша семья все эти годы фактически живет на два города, мы всегда стараемся максимальное количество времени проводить вместе. Я благодарен своей жене за то, что она, как, впрочем, и дети понимает, что семья не должна разлучаться и всегда должна быть вместе, вне зависимости от обстоятельств, в том числе, и тех, когда муж работает вдали от семьи. Поэтому, когда Президентом было принято решение, впоследствии поддержанное смолянами, о доверии мне руководить Смоленской областью, вопрос о том, будут ли жена и средняя, а потом уже и родившаяся младшая дочь вместе со мной в Смоленске, даже не стоял. И мы большую часть времени вместе.
P.S. Я побывала у Алексея Островского в воскресенье. А в понедельник утром губернатора начали готовить к очередной операции. Третьей по счету… Сил и терпения Вам, Алексей Владимирович!
текст: Светлана Савенок
